«Апогей самодержавия» при Николае I
НАВИГАЦИЯ ПО СТРАНИЦЕ
легко понять и запомнить
Николай I вступил на престол (1825 – 1855) неподготовленный к правлению, напуганный бунтом декабристов, ненавидящий революционеров.
Общественный строй и правительственный аппарат России нуждался в серьезных реформах. Он решил провести реформы под своей непосредственной командой.
«Собственная его величества канцелярия» была разделена на 6 отделений:
1-е личные бумаги государя;
2-е модификация законодательства;
3-е сбор налогов;
4-е благотворительные и образовательные учреждения;
5-е управление гос.крестьянами;
6-е кавказские дела.
Модификация законодательства была поручена Сперанскому. В 1830 г. было закончено полное собрание законов Российской империи. К 1833 г. был составлен свод действующих законов Российской Империи.
При Николае I было завершено становление бюрократической машины. Николая I интересовал крестьянский вопрос. Он организовал негласные комитеты по крестьянскому делу, которые собирали сведения, писали докладные записки. Но Николай I не решился на ломку существующего порядка. Николаем I было учреждено особое министерство государственных имуществ (Киселев), которое заботилось об удовлетворении нужд крестьян, проводило размежевание земель, устраивало ссудо-сберегательные кассы, школы, больницы. Органами министерства в губерниях были палаты государственных имуществ, губернии подразделялись на округа. Волостное и сельское управление были построены на начале крестьянского самоуправления. Из внутренних мероприятий николаевского царствования следует упомянуть финансовую реформу Канкрина (1839 – 1843 г.г.) Были изъяты старые бумажные деньги, и выпущены новые, серебро и банкноты менялись в соотношении 1 к 1. Новый университетский устав 1835 г. передавал руководство делом просвещения в руки попечителей учебных округов и ограничивал университетскую автономию. В 1849 г. министром народного просвещения вводится строгий надзор над университетским преподаванием. В 1848 г. для наблюдения за печатью учреждается особый комитет, который доводит дело цензуры книг до абсурдных крайностей.
