Истоки организационного и мировоззренческого оформления движения декабристов. Литературные и другие организации, кружки. Масоны

Декабристы были детьми XVIII века и 1812 года. В Европе в то время существовала разного рода зависимость земледельцев от помещиков, но ничего подобного российскому рабству там давно уже не было. В течение 18 в. Европа изживала крепостное право, а Российская империя его укрепляла и ужесточила. Они вернулись из заграничного похода, полные веры в благие намерения Александра. Они дали друг другу обещание словом и делом содействовать государю во всех начертаниях его для блага народа. В походах по Германии и Франции наши молодые люди ознакомились с европейской цивилизацией, которая произвела на них сильнейшее впечатление, что они могли сравнивать все виденное ими за границею с тем, что им на всяком шагу представлялось на родине: рабство бесправного большинства русских, жестокое обращение начальников с подчиненными, всякого рода злоупотребления власти, повсюду царствующий произвол, все это возмущало и приводило в негодование образованных русских и их патриотическое чувство. 1815 год был высочайшей точкой популярности Александра в России. Он пользовался безусловной поддержкой армии, гвардии и особенно гвардейского молодого офицерства. До 1812 можно было говорить о недостаточной устойчивости молодого царя, о его страхе перед реакцией консервативного дворянства на реформы, то 1815 он располагал такой мощной опорой, что мог начать реализацию своих замыслов, если бы он хотел их реализовать, а не только декларировать. Крестьянство ждало реформ. Солдаты ждали реальной благодарности за героизм. Молодое гвардейское офицерство было уверено в близости реформ и готово было поддержать царя.

Деятели, на которых император мог уверенно опереться в деле разумных реформ, такие, как Воронцов, Орлов, Киселев, Ермолов, Раевский, Волконский были разосланы им по отдаленным концам империи. Именно люди такого толка, каковых было немало, проявившие себя и как военачальники, популярные в армии и гвардии, и как дельные администраторы, и как мыслящие политики, могли составить ядро реформаторской группировки. Тем более, что большинство из них были связаны идеологическими и дружескими связями. Александр, в отличие от первого десятилетия своего царствования, почувствовал себя прочно и надобности в либеральном лавировании уже не ощущал. Генетическая тяга к ложной стабильности победила в нем политическую трезвость и государственный инстинкт самосохранения.