Феминистическая теория М. Залевски и С. Энло «Вопросы идентичности в международных отношениях»: анализ текста

Марыся Залевски — ныне председатель Школы социальных наук Университета Абердина (США), представитель школы феминизма, профессор Института гендерных исследований Лондонской школы экономики.

Синтия Энло — с 1970 г. профессор в университете Кларка, отделение Женских исследований и Международного Развития. Утверждает, что ни одна существующая парадигма ТМО не соответствует области гендерных исследований в политических процессах и исследований роли гендерного фактора в международных отношениях. 

Основные идеи

Что есть идентичность?

При этом идентичность моделируется, конструируется другими, теми, у кого «большие ставки» в комплектовании конкретных социальных категорий, кто пытается диктовать условия в них. Идентичностью определяется то, как к вам относятся, чего от вас ожидают, что вы ожидаете сами от себя, что в сфере трудоустройства вам доступно или на что вы можете претендовать, каково будет ваше здоровье, можно ли вас допускать к работе с детьми, будут вас рассматривать как врага или как друга. На уровне международных отношений эффекты политики идентичности проявляются в выделении определенных привилегированных идентифицируемых групп, которые удостаиваются особого внимания ведущих обозревателей-международников.

Вопрос идентичности в МО

Целые поколения ученых-международников в качестве главного предмета исследования выдвигали государства, правительства. Сейчас такой подход становится все более спорным. Конец холодной войны, консолидация Европейского союза, развитие гигантских частных транснациональных компаний, возрастающая роль миротворческих сил ООН в деле поддержания международной стабильности — все это заставляет даже традиционно мыслящих теоретиков в сфере международных отношений начать сомневаться в том, что главными акторами на современной мировой арене являются государства.

Как это связано с конфликтами?

Распад Советской империи наряду с уходом поляризации мира эпохи холодной войны вызвал настоящий взрыв националистических конфликтов. Война в бывшей Югославии — лишь один из наиболее очевидных примеров. Конечно, конфликты на национальной почве имели место и во времена холодной войны, но новый мировой (бес)порядок, о котором так много говорится в последнее время, кажется, открыл новые перспективы для переосмысления людьми своей идентичности, подталкивая отдельные группы к предъявлению своих прав на идентичность, что нередко является реакцией на осознаваемую угрозу. Это предъявление прав может приобретать разные формы: требование мест при обсуждениях «за круглым столом»; требование прав контроля за землей; требование прав обучения новым языкам в школах. Но оно может также приобретать и формы войн, этнических чисток, расистских «граффити», возрастающей напряженности. Интеграционный процесс в Западной Европе также вызвал новую волну самоидентификации. Некоторые европейские народы, относившиеся ранее к подавляемым национальным меньшинствам (баски, каталонцы, валлийцы (уэльсцы), шотландцы, цыгане, немецкие турки и черные британцы), боролись и продолжают бороться за право общественного голоса. И вне Западной Европы идет переустройство политической жизни: аборигены в Австралии, сикхи в Индии, тамилы в Шри-Ланке и черное население в Южной Африке начинают выступать объединение, давая понять, что вопрос их идентичности отнюдь не тривиальное дело прошлого.

Сейчас вопросам этнической или расовой идентичности посвящены первые полосы газет. Но идентичность не сводится только к этому, она многослойна.

Вопросы типа «кто мы есть», «какова наша идентичность», «кто определяет нашу идентичность» имеют далеко идущие последствия. Каждый из приводимых ниже примеров фундаментально определял, как мы теперь знаем, не только внутреннюю, но и внешнюю политику. В нацистской Германии быть идентифицированным другими как «еврей» в 1930-1940-х гг. означало, что ваша жизнь в большой опасности, даже если вы, возможно, сами определяли себя как «немец». Многое, происходившее во Второй мировой войне, станет понятным при изучении политики идентификации. Или, например, быть идентифицированным как коммунист в маккартистской Америке 1950-х гг. также весьма увеличивало вероятность преследований, получения клейма «антиамериканизма», даже если вы сами себя определяли истинным американцем.

Как вопрос идентичности (акторов на международной арене) представлен в ТМО

Реализм

Ключевыми действующими лицами в международной системе должны быть государства, главным образом унитарные и рациональные. Есть ли в этой парадигме место для теорий или размышлений по поводу идентичности? Учитывая поглощенность реалистов проблемами государств и межгосударственных конфликтов, с полным правом можно предполагать, что такого места нет.

Плюрализм

Признает в изучении международной политики значимость негосударственных действующих лиц, таких, как транснациональные корпорации и международные организации типа ООН и ЕС. В этом подходе государство рассматривается не как унитарная единица, а как целое, внутри которого развиваются конкурирующие потребности и интересы, с одной стороны, и которое, с другой стороны, вступает в конкурентные отношения с негосударственными действующими лицами.

Парадигма структурализма / глобализма

Так же как и в рамках плюрализма, в парадигме структурализма / глобализма есть место — на эмпирическом уровне — для учета вопросов идентичностей (чего нет в рамках реализма).

Постпозитивизм

Позитивисты полагают, что определение идентичностей в качестве центрального звена в теории международных отношений, не особо значимого с политической или эпистемологической точек зрения, просто дело выбора исследователя. Другими словами, процесс выбора факторов, действующих сил рассматривается позитивистами как нейтральная деятельность.