Непрекращающиеся дискуссии о центрах силы в международных отношениях получили новый импульс на фоне событий на Украине. Вне зависимости от того, чем закончится текущий кризис, очевидно, что ситуация в мире больше не будет прежней. Главным вызовом, определяющим международные отношения в XXI в., станет не борьба за лидерство между Евразией и Атлантикой, а разлом «Севера и Юга» — увеличивающийся экономический, технологический, социальный разрыв между развивающимися и развитыми странами. Центр глобального Юга, Африканский континент, уже в конце текущего века будет определять не только демографическую картину мира и экономический спрос, но и окажет существенное влияние на ценности и глобальные импульсы развития. Стремительно растущее население на фоне сохраняющейся бедности, нехватки пищевых и водных ресурсов, потребительское отношение внешних игроков, климатические изменения — все это предпосылки массовой миграции, сопряженной не только с социально-экономическими трудностями для принимающей стороны, но и с эпидемиологическими и террористическими угрозами развитым странам. В условиях противостояния глобального Севера и Юга можно предположить, что в какой-то момент США и Китай окажутся по одну сторону баррикад, и для обеспечения своего движения вперед им придется объединить усилия.
С другой стороны, если посмотреть на эту проблему под углом географического детерминизма, отдаленность и надежный щит Атлантики и Гималаев отгораживают Вашингтон и Пекин от прямых угроз, сопряженных с тенденциями развития Африки, и дают им возможность сосредоточиться на экономической, технологической и идеологической конкуренции друг с другом. К географической защищенности Пекина и Вашингтона от прямых рисков, исходящих из Африки, можно добавить и политический фактор — социализм с китайской спецификой предусматривает маневры для максимального ограничения притока иностранцев в страну, американская демократия Д. Трампа тоже продемонстрировала умение в случае необходимости задействовать инструменты, позволяющие резко ограничить волну нежелательных гостей.
У Европейского союза с этим оказалось гораздо больше сложностей. Разлом по принципу «Север — Юг» очевиден уже давно и, скорее всего, будет набирать обороты. В этих условиях Европу неминуемо ждет новая и не менее мощная миграционная волна. Но географический детерминизм и особенности политического управления в Китае и США оставляют им возможность наблюдать за упомянутыми процессами со стороны, сосредоточившись на конкуренции друг с другом. Причем в наиболее удобной ситуации, особенно с учетом перспектив сотрудничества с Россией в условиях разрыва экономических отношений с Западом, оказывается Пекин.
Европа, традиционный союзник Вашингтона, на данный момент представляет если не полноценный полюс мировой силы, то значительный интерес для КНР, который заключается, главным образом, в научно-технологическом потенциале ее наиболее развитых стран. Дополнительные китайские инвестиции на Африканском континенте в сочетании с политикой, направленной не на максимальное извлечение собственной выгоды, а на улучшение жизненных условий коренного населения, могли бы повлиять на лояльность либерального Брюсселя в отношении социалистического Китая.
