Роль и место Италии в системе глобальной и региональной безопасности в 1990-х – 2010-х гг

В период балканского кризиса у Италии появилось настойчивое желание не только подчеркнуть свою полную и безоговорочную приверженность всем действиям Североатлантического альянса, но и продемонстрировать то, что она участвует во всех инициативах НАТО. Такое поведение во внешней политике связано, в первую очередь, с глобальными изменениями, произошедшими в официальной внешнеполитической идеологии Итальянской Республики. Италия стала позиционировать себя как глобального и европейского «протагониста», а не как «среднюю державу» как это было ранее, Италия принимала активное участие в KFOR, а также получила целый собственный сектор при разделе Косова на зоны ответственности. Все это напрямую способствовало изменению риторики Италии относительно НАТО, Весной—летом 2000 г. именно итальянский контингент в KFOR оказался наиболее крупным по своей численности: это также дало итальянцам основания для подчеркивания своей значимой роли в развитии альянса.

Другая причина для столь активной презентации итальянской стороной своей активности в НАТО состоит в желании изменить имидж Италии, сформировавшийся в Вашингтоне и в других ведущих столицах стран—участниц НАТО в первые дни операции Североатлантического альянса в Югославии. В тот момент Италия металась из стороны, в стране шла жесткая внутриправительственная борьба — ряд партий бывшей правящей коалиции (зеленые и партия итальянских коммунистов Армандо Коссутты) требовали немедленного отказа Италии от участия в военных действиях, Массимо Д’Алеме, занимавшему в то время пост итальянского премьера пришлось дать несколько неприятных объяснений коллегам по НАТО и приложить немало усилий, чтобы заверить их в «союзнической верности» Италии. В результате затянутости урегулирования данных внутренних противоречий Италия начала участвовать в косовской операции только примерно со второй декады апреля 1999 г.

Еще одной характерной чертой современной европейской политики НАТО, на которой постоянно заостряет свое внимание Италия, стало стремление итальянцев постоянно подчеркивать, что оборонные инициативы, выдвинутые на саммитах Европейского совета в Кельне и Хельсинки в 1999 г., не только были нацелены на сотрудничество с НАТО, но и не способны функционировать иначе, как под «зонтиком» НАТО, В этой связи итальянцы стараются всеми силами развеять опасения, что европейская военная активность окажет какое-либо негативное влияние на трансатлантическую солидарность. У Италии есть вполне понятные особые геополитические причины бояться возможного раскола в НАТО. Вышеупомянутая открытость Италии средиземноморскому миру, уязвимость морских границ страны приводили к тому, что для Италии всегда было первостепенно важным сохранение надежного американского «зонтика», обеспечивающего ее безопасность в Средиземноморье. В этой связи вполне понятной становится и та осторожная и фактически проамериканская позиция, которую Италия официально озвучивает относительно активизации военного измерения ЕС в связи с ОВПБ и ОЕПБО Ключевым в средиземноморской политике страны стал 1995 год. Это было связано как с активной подготовкой к первой «евро-средиземноморской» конференции в Барселоне, состоявшейся в конце года, так и с рядом важных новаций в военно-политической сфере в данном регионе, а также с тем, что при правительстве Л. Дини Италия начала проводить более разновекторную внешнюю политику и отчасти сместила свои приоритеты от Балкан к Средиземноморью.

В силу значимости всех вышеуказанных проблем наличие четко выработанной и согласованной с партнерами средиземноморской политики Италии приобретало первоопределяющее значение. Акцент на слаженности действий и выработанных единых и приемлемых для всех стран региона принципах был характерен для Италии и в предыдущие десятилетия. Италия даже предлагала создать своё СБСЕ для Средиземноморья.

В рамках НАТО основным пунктом средиземноморской политики Италии являлась борьба с угрозой исламского терроризма. Об опасности исламского терроризма и угрозы бесконтрольного распространения оружия массового уничтожения, прямо заявил во время своего визита в Италию в середине февраля 1995 г. тогдашний генеральный секретарь НАТО Вилли Клас. Поэтому Италия настойчиво акцентировала необходимость обратить внимание НАТО на юг. Отчасти для воплощения в жизнь этих предложений 8 февраля 1995 г, было принято решение Североатлантического блока начать переговоры с пятью государствами неевропейского Средиземноморья — Египтом, Израилем, Марокко, Тунисом и Мавританией — как раз о совместной стратегии по предотвращению угрозы исламского терроризма. Другие средиземноморские государства стали привлекаться к натовским военным программам. Так, к примеру, в начале 1995 г. состоялись совместные албанско-натовские военные учения, активное участие в которых приняла и Италия.

Поддержанная Италией активизация деятельности НАТО в Средиземноморье проходила на фоне дискуссий о том, насколько значимым для Европы является американское военное присутствие в регионе. Фактически эта проблема сводилась к тому, в состоянии ли были европейцы самостоятельно наладить эффективную защиту своих южных побережий, или же для обеспечения этого по-прежнему им по-прежнему требовалась определяющая поддержка США. Для США также было немаловажно прогнозировать то, как поведут себя ее южноевропейские союзники в случае возможного масштабного кризиса в Средиземноморье.