Роль и место Великобритании в системе глобальной и региональной безопасности в 1990-х – 2010-х гг

С самого начала идея европейской военно-политической интеграции и активизации деятельности ЗЕС не вызывала особого энтузиазма в Лондоне, опасавшегося ослабления НАТО. Британия продолжала настаивать на том, что внешняя политика и политика безопасности должны строиться на национальной основе. По этой же причине она в итоге поддержала и расширение функций ЗЕС. В отличие от ЕС, сотрудничество в нём осуществлялось на межгосударственной основе.

Британская позиция по отношению к европейской военно-политической интеграции коренным образом изменилась с приходом к власти в 1997 г. лейбористского правительства Т. Блэра. Провозгласив цель вернуть Британию «в сердце Европы», лейбористы попытались совместить атлантизм с европейской обороной, справедливо полагая, что лучше быть лидером и направлять интеграционные процессы в нужное русло, нежели оказаться исключёнными из системы принятия решений, особенно учитывая неучастие Британии в зоне евро. Кроме того, опыт Косово показал, что европейские страны под флагом ЕС будут скорее подготовлены к участию в зарубежных операциях. Британия впервые на некоторое время стала основным локомотивом европейской интеграции в сфере обороны и безопасности.

В октябре 1998 г. на саммите в Поршахе Т. Блэр выступил с идеей создания оборонной составляющей ЕС, а уже 4 декабря 1998 г. он и президент Франции Ж. Ширак подписали Декларацию Сен-Мало, знаменовавшую новый этап в развитии европейской военно-политической интеграции. В документе говорилось, что ЕС необходим надёжный военный потенциал, средства и готовность его применить. Вслед за Декларацией Сен-Мало на встрече в Лондоне в ноябре 1999 г. два лидера предложили главам государств-членов ЕС создать в рамках ОВПБ Европейскую политику в области безопасности и обороны (ЕПБО). ЕС взял на себя осуществление Петерсбергских задач, что, по сути, означало фактическую интеграцию потенциала ЗЕС в состав ЕС (в 2011 г. ЗЕС был официально распущен).

Тогда же Т. Блэр и Ж. Ширак выдвинули предложение о создании к 2003 г. в рамках ЕПБО Европейских сил быстрого реагирования (ЕСБР). При этом Британия заявила о готовности предоставить до 20 тыс. военнослужащих и 18 боевых кораблей — порядка трети сухопутного и значительную часть военно-морского контингентов. Эти планы были зафиксированы в итоговых документах саммита ЕС, состоявшегося в Хельсинки 10–11 декабря 1999 г.

Однако, несмотря на столь впечатляющее начало, последующие события показали, что Лондон не готов рассматривать ЕС как самостоятельного игрока в сфере обороны и безопасности. Цель по созданию 60-тысячного контингента ЕСБР так и не была достигнута, и в 2004 г. планы были пересмотрены. Предполагалось, что к 2007 г. будут созданы силы общей численностью всего 19,5 тыс. чел., что стало результатом нежелания ряда европейских стран (не исключая, разумеется, и Британию) предпринимать реальные шаги в этом направлении и предоставлять соответствующие ресурсы. Военная деятельность ЕС была, по сути, сведена к миротворческим и гуманитарным операциям (в которых Британия принимала весьма ограниченное участие ввиду своих обязательств по Афганистану и Ираку).

Наконец, Лондон выступил и против преобразования ОВПБ в единую внешнюю политику и политику безопасности, а также против франко-германского предложения ввести пост министра иностранных дел ЕС (который был заменён в соответствии с британскими предложениями на пост представителя по вопросам внешней политики.

К моменту подписания в 2007 г. Лиссабонского договора ЕПБО фактически выдохлась, а особый статус Британии в договоре (в том числе право вето в области обороны и внешней политики) оставляли мало надежд на новый импульс в развитии европейской военно-политической интеграции.

Не привёл к каким-либо позитивным изменениям и приход к власти в Британии в 2010 г. коалиционного правительства в составе консерваторов и либерал-демократов. Если либерал-демократы традиционно выступали как одна из наиболее проевропейски ориентированных партий, то консерваторы шли на выборы с обещаниями вернуть часть переданных Брюсселю полномочий и не передавать новых без проведения референдума. В конце концов, в результате достигнутого компромисса коалиция отказалась от требований возврата уже переданных полномочий, но и не стала передавать Брюсселю новые рычаги влияния.

В этих условиях правительством Д. Кэмерона был сделан выбор в пользу двустороннего франко-британского сотрудничества, которое активно развивалось ещё в 1990-е гг. (и даже давало Лондону надежду на замену франко-германской оси в ЕС на франко-британскую).