Переход к «культурной революции» и устремления ее участников
НАВИГАЦИЯ ПО СТРАНИЦЕ
легко понять и запомнить
«
Советские трактовки («стремление Мао установить свою диктатуру, разгромить коммунистическую партию» и т. д.) во многом объясняются чисто идеологическими моментами. Но даже среди западных исследователей нет единого мнения по поводу того, что это было, для чего понадобилось разрушать весь государственный аппарат и проводить такие массовые репрессии против интеллигенции. Многие видят в этом лишь «проявления террора и самой отвратительной жестокости». Иностранные авторы сообщают о гибели в результате проведения «культурной революции» 20 млн. человек.
Все это верно, но в чем конкретные причины, что двигало китайцами и толкало их на этот путь?
Известно также, что идеи «культурной революции» были с энтузиазмом восприняты не только в «странах третьего мира», но и на Западе. Левые интеллектуалы, радикальная интеллигенция, молодежь создали в Западной Европе массу организаций под громкими названиями, которые ориентировались на китайские лозунги. На короткое время они даже захватили лидерство в студенческом движении некоторых стран. Все это выглядит странно и требует своего объяснения.
Прежде всего возникает вопрос: что сближало западных радикалов с китайскими, какие общие проблемы их волновали, что именно привлекло их в «культурной революции», происходившей в далекой восточной стране?
Главное состоит, пожалуй, в том, что именно в Китае решились ликвидировать всякие государственные структуры, чтобы полностью искоренить бюрократию; Как показала практика, в том числе и опыт китайских коммунистов, любые попытки перевоспитать человека ничего не дают — появляются новые с точно такими же качествами. Оставалось одно, а именно ликвидировать бюрократию вместе со структурами, которые ее порождают.
Проблемы такого рода волновали и молодежь Западной Европы. Там шел, по словам радикалов, процесс «бюрократизации политики»: чиновники превратили политику в род профессиональной деятельности, их уже не тревожили заботы людей, которые их избирали.
Этим объясняется столь пристальное внимание к событиям в Китае — казалось, опыт китайских коммунистов подходит и для Запада.
Создание системы прямой демократии, когда воля народа напрямую претворяется в решения государственных органов, отсутствует бюрократия и сопутствующие ей негативные явления, — это всегда было голубой мечтой радикалов всех мастей, что особенно свойственно романтически настроенной молодежи. То, что это никогда, никому и нигде не удавалось, не воспринималось в качестве весомых аргументов.
Многих на Западе привлекали и попытки воспитания нового человека—с качествами альтруиста, готового трудиться много и безо всяких материальных стимулов. Коммунисты, как известно, всегда отличались верой в то, что природу человека можно изменить. Альтруизм проявляется зачастую в романтической юности, но у некоторых этот период затягивается надолго и появляется стремление навязать собственные нормы поведения другим. Массовое перевоспитание населения с целью подготовки его к жизни в коммунистическом обществе, наряду с устранением бюрократизации общества, были главными задачами «культурной революции» в Китае.
В 1963—1964 гг. развернулась
Важным этапом подготовки к новой кампании принято считать публикацию в ноябре 1965 г. статьи шанхайского интеллектуала Яо Вэньюана с критикой У Ханя, автора исторической пьесы «Разжалование Хай Жуя». Статья была тут же перепечатана всеми газетами в КНР, хотя за рубежом не сразу обратили на это внимание. В Пекине создан специальный комитет во главе с Первым секретарем столичного горкома КПК Пэн Чженем: он должен был «разобраться» с У Ханем, который являлся заместителем мэра Пекина.
Но основной задачей, по мнению Мао Цзэдуна, была чистка партии. А этого и не происходило, так как Пэн Чжень поддерживал тесные связи с Дэн Сяопином и действовал наперекор Цзян Цин, жене Мао Цзэдуна и стороннице жестких мер. У Ханя сослали на периферию и все свелось к критике «неверной» трактовки исторических фактов.
Мао Цзэдун не появлялся публично 6 месяцев. Затем, 7 мая 1966 г., Мао Цзэдун обратился к министру обороны Линь Бяо с письмом «Превратить армию в великую школу», в котором он призывал распространить армейский образ жизни на все сферы общества. Армия в самом деле напоминала ячейку коммунизма: демонстрировала всеобщее равенство в питании, одежде; даже всякие знаки отличия, офицерские звания были отменены в Китае еще в мае 1965 г. В марте 1966 г. там смещены многие высшие чины, в том числе и начальник Генерального штаба; все назначения шли теперь только через министра обороны и военный совет ЦК КПК, возглавлявшийся лично Мао Цзэдуном.
16 мая 1966 г. была создана новая комиссия по делам «культурной революции»; возглавил ее Чень Бода, личный секретарь Мао Цзэдуна, очень преданный ему человек. Его заместителями в комиссии были Цзян Цин, Яо Вэньюань, Ван Хунвэнь и Чжан Чуньцяо (в будущем так называемая «банда четырех»). Прежняя комиссия была распущена. 18 мая 1966 г. на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК был смещен Пэн Чжень и другие члены ЦК КПК, много говорилось о значении предстоящей кампании, об угрозе ревизионизма и буржуазного перерождения.
25 мая 1966 г. в Пекинском университете появились настенные газеты —
Началась вакханалия: преподавателей, заслуженных Профессоров облачали в колпаки, вешали на грудь табличку с надписью «Каппутист» (т. е. идущий по капиталистическому пути). Их заставляли публично каяться, признавать свои «ошибки», давать обещания «исправиться». Если учесть традиционную роль «потери лица» в Китае, неудивительно, что зачастую после таких акций происходили самоубийства.
Движение было подхвачено учащейся молодежью других вузов и школ. Объективно поведение молодых людей можно понять: молодежь — романтична, настроена максималистски, считалось, что она в самом деле может перевоспитать старших, помочь им отказаться от вредной привычки жить лучше остальных.
Почему никто из высших руководителей не выступил против «культурной революции», хотя основное ее направление понятно, а бюрократия инстинктивно чувствует угрозу? Подобное поведение объясняется, во-первых, существованием тоталитарной системы, не допускающей в принципе проявлений недовольства. Во-вторых, очевидно, в среде ганьбу полагали, что кампания откроет дорогу новым чиновникам, поскольку чистки в Китае уже стали обычным явлением.
В июне 1966 г. из рабочей молодежи начинают создаваться особые группы —